Мы не понимали, как она могла пропасть. Дом, когда я пришел, был закрыт, на сигнализации. Опять же, надо было пройти через охранный пост, потому что у нас охраняемый коттеджный поселок. Казалось, что она просто вышла из дома сама.

Я не спал почти двое суток, но старался не падать духом хотя бы перед отцом Софы, который, как и я, сейчас не находил себе места.

Пока всё, что у нас было, это изображение с камер в поселке. Мы проверяли каждую машину, выезжающую из поселка в период с 8 вечера, когда Софа была ещё дома и звонила папе, до момента, пока я не вернулся домой. Дело усложнялось тем, что это была пятница и машин по пятницам в это время было в разы больше.

В доме никаких следов взлома не нашли, но ребята говорят, что определенные следы борьбы в спальне можно наблюдать. Моя маленькая Софа, с ещё не родившейся дочерью боролась с кем-то за право остаться в своем доме, а меня не было рядом. Я её не защитил.

Мы сразу начали параллельно поиски Миши и Екатерины, но они скрылись с наших радаров. Почему-то я даже не сомневался, что это псих тут замешан. Ну почему я не написал заявление на него тогда! Жизнь преподала мне хороший урок, что в таких вопросах, когда дело касается твоих близких людей, к остальным не должно быть ни тоски, ни жалости.

К восьми вечера следующего после пропажи дня, в мой кабинет ввели Катю, которая сейчас больше напоминала мне облезлую крысу, в своей мокрой шубе. Откуда они её выволокли вообще?

— Где твой муж? — сразу без приветствий и предисловий начал я.

— Я не знаю.

— Катя, я не шучу. Я не спал почти двое суток, моя беременная жена пропала, и я почти на 100 %, сука, уверен, что твой гребанный психованный муженек замешан в этом деле.

— Я не знаю, Ян — Катя начала реветь и повисла на руках двух мужчин, которые привели её, держа под руки.

— Посадите её на диван и оставьте нас вдвоем — попросил я всех, кто находился в комнате.

— Я никуда не пойду, мне нужно знать — строго стоял на своем отец Софии.

— Ладно.

Катю усадили на диван, стоявший сбоку от моего рабочего стола, где она продолжила рыдать. Я понимал, что ей для начала надо успокоиться, чтобы мы могли получить от неё хоть какую-то информацию. Налив стакан воды, я подошел и протянул его Кате, но, когда она подняла голову, просто выплеснул ей его в лицо. От неожиданности она быстро заморгала и начала хватать ртом воздух, однако успокоилась и перестала реветь.

— Катя, где твой муж?

Несмотря на всё ещё случающиеся непроизвольные всхлипы, она начала рассказывать.

— Ян, я не знаю. Мне кажется, он сошел с ума. Его не было дома уже три дня.

— И что, тебе вообще было пофиг? Даже не искала его?

— Такое раньше уже случалось, я не придала этому значение. Но когда позвонили от тебя и сказали, что София пропала, я поняла, что ему окончательно сорвало башню.

— Что было в последнее время? Рассказывай.

И Катя, видимо поняв, что отсюда она выйдет только в том случае, если расскажет обо всей ситуации, поведала нам свой рассказ, по ходу которого мне становилось все больше страшно за мою жену и дочь.

Катя с Мишей особо никогда не отличались верностью друг другу, но оба делали вид, что всё хорошо, и никто ничего не замечает, потому что так было удобно. Катя могла почти не работать, взвалив основные дела на Мишу, а Миша мог быть директором фирмы, в которой по факту, почти ничем не владел по-настоящему.

Всё было достаточно ровно, до того момента, пока Катя не встретила своего текущего любовника. Им оказался владелец нашего конкурирующего агентства, занимающегося недвижимостью. Он-то и предложил Кате сделать так, чтобы её муж Михаил начал встречаться с Софой, и через неё передавать для любовника различную информацию, которая касалась бизнеса её папы.

План был неплохой, но провалился очень быстро, когда они поняли, что Софа вообще не в курсе дел фирмы своего отца. Их интерес тут же остыл, а Миша просто продолжил с ней встречаться, потому что… почему бы и нет. Так прошло почти два года, это были самые продолжительные отношения и Екатерины и Миши на стороне. Но в какой-то момент все пошло не так.

А именно — когда Миша сам того не подозревая запустил череду всех произошедших событий, предложив мне и Софе сомнительную авантюру — пожениться, чтобы все остались в выигрыше. Изначально его план действительно был прост: мне фирму, а им с Софой — возможность легально встречаться без надуманных причин. Но любовник Екатерины предложил план получше, который Катя и внушила Мише.

Так появился этот договор, и 10 % акций, отходящих в собственность Михаилу, за то, что он больше не будет видеться с Софой (этот пункт уже предложил я, а он не знал, как его обойти).

После нашей свадьбы Миша начал потихоньку сходить с ума от ревности и любви к Софе, но это начинала быть уже какая-то больная любовь. Он распечатал и смотрел на её фотографии, даже забив на то, что его жена может их увидеть, перестал спать с другими женщинами (например, его секретарша также была его любовницей, и он её уволил). Добила его новость о том, что мы с Софой улетели в медовый месяц. Хотя мы с ней тогда ещё и не были в отношениях, он об этом не знал, и подумал, что это означает, что мы вместе по-настоящему. Именно он наслал проверку на наш офис, чтобы мне пришлось вернуться обратно в город.

Оказывается, на встрече, которую инициировал Миша, когда Софа тоже вернулась, он уже угрожал ей, но в тот раз, видимо, остатков разума ему хватило, чтобы ничего не сделать, и он просто ушел, но думать о ней не перестал. Её ошибкой было то, что она мне о том инциденте не рассказала. Хотя сейчас я понимал, что тогда, наверное, и слушать бы её не стал.

Новость о беременности Софы раздалась для Миши и Кати как гром среди ясного неба. Они бы ничего и не узнали, не столкнись Катя, сдававшая свои ежегодные анализы, в больнице с моей женой. Катя четко осознавала, что для них с Мишей это шанс отхватить через ребенка часть бизнеса отца Софии. Она спрашивала у Миши, может ли он быть отцом, на что тот честно ответил, что вряд ли, потому что всегда использовал презерватив.

Ну, историю про то, как у них не получилось подделать результаты теста, вы уже и сами знаете.

Не знаю точно, когда, но он даже умудрился забираться ко мне в дом и поставить видеокамеры, чтобы наблюдать за Софой и мной, долбанный извращенец. Камеры, кстати, мы в итоге нашли. Они были ультра-маленькие и современные, если не знать, что именно ты ищешь, то можно и не найти.

Наблюдая за нами, он получал какое-то извращенное удовольствие. Я думаю, что его последней каплей стало именно то, что мы с Софией снова стали вместе, как пара. Он не выдержал долго смотреть на эту картинку и начал строить какие-то планы. Катя пыталась с ним поговорить, предлагала обратиться к психологу, но он её уже не слушал, он был одержим. Одержим тем, что это он должен быть с Софой, и он должен быть отцом её ребенка. Даже один раз предложил Кате развестись, но она быстро остудила его пыл тем, что в этом случае вся фирма останется за ней и Миша не получит ничего.

За последние два месяца Миша несколько раз пропадал на 3–5 дней куда-то, ничего не рассказывая жене. Катя наивно надеялась, что Миша нашел себе новую любовницу и с ней веселится, но, видимо, он готовил какой-то план.

Наверное, зря я разрешил отцу Софии остаться в кабинете, хоть его это и касалось, но смотреть сейчас на его побледневшее от ужаса и осознания лицо мне совсем не нравилось.

— Ты можешь хотя бы предположить, где он может быть? И почему мы не видели его машину среди тех, что выезжали из поселка?

— Он сменил машину, как раз за день до того, как пропал. Даже номера еще не поставил.

— Что за автомобиль? — я оживился, понимая, что это может быть реальной зацепкой.

— Черный BMW X5.

Сразу же передав информацию своим ребятам, чтобы они начали действовать, я продолжил допрос.

— Есть хотя бы предположения, что он мог сделать и куда мог её увезти?

— Я могу предоставить доступ к счету, у нас общий, там есть все списания, можно посмотреть, куда он тратил и что-то выяснить, но по ощущениям, у него последнее время были какие-то личные деньги и личные траты, я не знаю куда. Никакого дома или хоть какого-то помещения, кроме нашей квартиры и офиса официально у нас и наших родственников больше нет. Разве что бабушка у Миши живет в деревне еще, там у нее дом есть, но старый совсем, и бабушка уже очень старенькая.